Летом дореволюционная Москва мигом пустела. «Там, в городе, ни мебели, ни прислуги… все на дачу увезли», – жаловался в «Лишних людях» чеховский Павел Матвеевич Зайкин, член окружного суда. За город брали и мебель, и посуду, и одежду, и детские игрушки, и припасы. На специальных подводах иногда перевозили даже рояли. Вся Москва «сидела на чемоданах» с мая, в зависимости от погоды, готовясь к «вавилонскому переселению». Чтобы целый обоз невредимым добрался до цели, дачи искали поближе к городу. Считалось, что путь до нее не должен занимать поездом больше 40 минут.
Впрочем, увезти с собою все на свете невозможно. Например, возить продукты из города было бесполезно. Железная дорога не подстраивалась под желания дачников, расписание было довольно неудобным, станции появлялись медленно. Некоторые зажиточные дачники даже объединялись и предлагали оплатить строительство новых станций и труд дворников, но им почему-то отказывали. Так что «дачные мужи» из города приезжали не часто. Их ждали с покупками, гостинцами и свежей прессой: публика тех лет жить не могла без печатного слова. Но товары первой необходимости брали на месте.
Бойкие предприниматели ловили дачников еще у железнодорожной станции, знакомились, предлагали товары, узнавали адреса новых жильцов. Снабжали жильцов и сами крестьяне-арендодатели. Они продавали грибы и ягоды, собранные в лесу «в промышленных масштабах» с расчетом на горожан. Но самый лучший заработок обеспечивали…самовары! Чай был самым популярным напитком тех времен, так что без самовара нельзя было представить хлебосольных подмосковных дач, провинциальных в самом уютном смысле этого слова.